Мархешван, 5642 года:

1 Мархешван, 5642 года.
День рождения ребецн Нехомо-Дина, жены ребе аРаяц (Йосиф-Ицхока), предыдущего любавического ребе.

Ребецн Нехомо-Дина родилась в Кишиневе. Ее отцом был рабби Авроом Шнеерсон, сын — ребе Исроэл-Ноаха из города Нежин, а матерью — ребецн Йейхевед.
В 5657 году, в возрасте шестнадцати лет, она вышла замуж за ребе аРаяц.

16 Мархешван, 5676 года.
Ребе Рашаб оставляет город Любавич, направляясь в Ростов.

В начале Первой мировой войны, когда немецкие войска стали приближаться к границе России, ребе Рашаб принял решение оставить Любавич и перенести царство Хабад в город Ростов.
Рассказывал ребе аРаяц:
— …В воскресенье, 16 Мархешван, мы выехали из Любавич и двигались в течение трех дней в направлении Орла, куда и прибыли в среду 19 Мархешван, в шесть часов вечера.
— Сидя в карете папа [т.е. ребе Рашаб] сказал: «Сто два года наша семья жила в Любавич. — Сто два года с точностью до месяца. Мой дедушка АДМУ»Р оЭмцои [ребе Дов Бер, второй любавический ребе] поселился в Любавич (на постоянное жительство) в Мархешван 5574 года, а в Мархешван 5676 года мы Любавич оставляем». — И [папа] дал объяснение высказыванию [мудрецов]: «Не подобен изучающий раздел сто раз изучающему раздел сто один раз», — и сказал, что число сто два больше, нежели число сто один, несравнимо более, нежели на единицу, поскольку «сто два» по числовому значению равняется [сумме числового значения] слова «есейд [основа, фундамент]» и [числа] 25 [- числа] букв [еврейского алфавита]. Из двадцати двух букв Любавич на протяжении ста двух лет заложил мощный фундамент…»
Начиная с 5676 и заканчивая 5684 годом, город Ростов был столицей царства Хабад.
_________________________________________
(«Ликутей Дибурим», часть 1, стр. 36).
20 Мархешван, 5621 года.
День рождения ребе Рашаба (Шолом Дов-Бера, пятого любавического ребе).

Отцом ребе Рашаба был ребе Моараш (Шмуэл, четвертый любавический ребе), а матерью — ребецн Ривка. Ребе Рашаб родился на второй день (в понедельник) недельной главы «Хаей Соро», двадцатого числа месяца Мархешван, в девять часов утра в городе Любавич.
Про его рождение рассказывает ребецн Ривка:
— Десятого Кислев 5620 года я увидела во сне свою мать, ребецн Шейну и своего деда, Мителлер ребе («среднего» ребе, ребе Дов-Бера, второго любавического ребе). Мать сказала мне с радостью на лице: «Ривка! Ты и муж твой написали свиток Торы!» А дед, Мителлер ребе, сказал: «И будет у вас хороший сын. Именем моим [назовите его], не забудьте». Мама добавила: «Ривка! Ты слышишь, что говорит тебе мой отец?!» — и я проснулась от сна.
— Весь день не давал мне покоя тот сон. Однако со своим мужем, ребе Моарашем, не говорила я и не рассказала ему про сон. Спустя два или три дня заболела моя теща, ребецн, и я помогала ей. На завтрашний день состояние ее улучшилось.
— После молитвы мой тесть, ребе «Цемах-Цедек», вошел в комнату моей тещи, для того, чтобы навестить ее, и я рассказала ему, что ночью видела сон. Сказал мне тесть мой: «Написано в Геморе, что сон хорош для больного. В отношении снов существует два мнения: одно, что снам доверяют; второе, что не доверяют». Тут тесть мой повернулся ко мне и произнес: «А хороший сон, — конечно, необходимо осуществить его».
— Когда тесть мой ушел, я стала размышлять над тем, что сказал он про сны: «Хороший сон необходимо осуществить…» Я размышляла про виденное мной во сне десятого Кислев и решила рассказать своему мужу про этот сон, однако в те дни я была занята и [сделать этого][…] не успела.
— Девятнадцатого Кислев мне приснился еще один сон. На этот раз ко мне пришли моя мать, дед мой — Мителлер ребе, и еще один человек, старец. Мама сказала мне: «Ривка! Ты и муж твой написали свиток Торы». Дед сказал мне: «И будет у тебя хороший сын!» Старец произнес: «Омейн! — так скажет Все-вышний», — а мама закончила: «Дедушка, благослови ее!» — и старец меня благословил. Дед — Мителлер ребе и мать ответили: «Омейн!» — и я тоже громко произнесла: «Амейн!» — и проснулась.
— Мой муж, ребе Моараш, уже проснулся от сна, но еще находился в комнате и спросил меня: Что это, как я слышал, ты ответила ‘Омейн’?» Омыла я руки [после сна] и сказала ему, что мне снился сон, и через час я приду к нему в комнату и расскажу [о нем]. Я рассказала своему мужу сон десятого Кислев и также сон, который видела прошедшей ночью, и муж мой сказал мне: «Это хороший сон. Почему ты не рассказала о нем мне? […] Такие сны — из стоящего на высотах мира».
— Пожелал мой муж, чтобы свиток Торы был написан на пергаменте из шкуры животных, зарезанных кошерно. Такой пергамент нелегко достать, и прошло еще несколько недель, пока мы достали пергамент. Тесть, ребе «Цемах-Цедек», приказал моему мужу, чтобы написание свитка было скрытным, лишь в присутствии его брата, а начало [написания свитка] чтобы состоялось в комнате моего тестя. Муж мой торопил сейфера [писца] с написанием свитка.
— В течение дней Рейш-оШоно и «Десяти дней Тшувы» [всем] стало известно, что назавтра после Йом-аКипурим состоится завершение написания свитка Торы. Многие из гостей, приехавших на Йом-Кипур, остались на «завершение [написания свитка]».
— На следующий день после Йом-Кипур рано утром мой тесть позвал моего мужа и сказал ему: «Сегодня устрой большую трапезу. Также я приду на трапезу и буду говорить хсидус. Однако завершение [написания свитка] не проводи сегодня», — и не дал этому никакого объяснения.
— В понедельник, тринадцатого Хешван, тесть позвал моего мужа и сказал ему: «Сегодня вечером позови сейфера в мою комнату. Позови также твою мать, и скрытно проведем ‘завершение [написания свитка]'».
— Я, — рассказывает ребецн Ривка, — сшила «рубашку» для свитка Торы, и когда принесла эту рубашку в комнату тестя, он сказал мне: «Мазл Тейв! Осуществит Все-вышний, благословенный, слова благословения, которым благословили тебя, тесть мой (Мителлер ребе) и дед мой (Алтер ребе).
— В понедельник, двадцатого числа месяца Мархешван родила я сына моего, на Мазл Тейв и на долгие дни и годы.
_________________________________________
(«Сейфер Ателдейс»).

20 Мархешван, 5624 года.
Ребе Рашаб в возрасте трех лет «помазан» ребе «Цемах-Цедек».

Когда ребе Рашабу было три года, когда настало время его «Опшерниш» (первой стрижки мальчика, когда на его голове] оставляют пейсы, ребе «Цемах-Цедек» приказал своему сыну, ребе Моарашу, сделать «Опшерниш» скрытно.
Вечером, за сутки до того, как ребе Рашабу исполнилось три года, ребе «Цемах-Цедек» приказал принести ребенка спать в его комнату. Утром, встав ото сна, он приказал [своему] слуге, реб Хаим-Беру, чтобы тот омыл руки ребенка, [после чего] сам [ребе «Цемах-Цедек»] произнес с ним [утренние] благословения, отвечая [на них] «Омейн». После молитвы он позвал своего сына, ребе Моараша, и невестку, ребецн Ривку, — родителей ребенка, и сказал им:
— Силой духовного кувшина масла, который вручил учитель наш, БеШТ, своему ученику, учителю нашему, раву Магиду из Мезерич [для того, чтобы тот] помазал Алтер ребе, помазал его на правление в поколениях его, — был помазан тесть мой, Мителлер ребе. А я этой силой помазал тебя, и этой силой помазываю его…
В тот день, когда внесли его [трехлетнего ребе Рашаба] в хедер, бросил на него, [в соответствии с древней традицией,] дед мой, ребе «Цемах-Цедек», конфеты, говоря, что ангел Михоэл бросил их. Эта вещь была всерьез воспринята сердцем ребенка, и он не хотел есть конфеты, потому что дороги были они в глазах его. Однако накануне Песах, когда принято проверять карманы одежды детей, позвал ребе «Цемах-Цедек» своего внука и спросил его, что тот сделал с этими конфетами, и заставил тогда съесть их.
_________________________________________
(«Сейфер Ателдейс»).